авария СШГЭС

Только водолазы знают всю глубину трагедии

“Каков он — страшный подводный мир гидроэлектростанции? — спросили мы у спасателей-водолазов, которые, рискуя жизнью, ежедневно спускаются в лабиринты подвалов станции. — И есть ли надежда спустя почти пять суток найти в них живых людей?”

Там, где раньше был машинный зал, — груда искореженного металла, крошево стекла и гнутые части гидроагрегатов. Я смотрю в бетонный провал, куда 10 минут назад погрузился спасатель-водолаз Саша Барковский. В мутную желто-коричневую воду уходят от водолазной станции быстрого развертывания рукава шлангов. По ним из баллонов подается спасателю живительный воздух.

— На сколько метров вглубь может уйти Саша? — тереблю я стоящего на страховке Павла Гриднева.

— Шланги длиной 60 метров, — меланхолично отзывается спасатель.

То, что мне кажется смертельно опасным трюком, для водолазов обычная работа.

Ребята из поисково-спасательного отряда работают на разных участках, но неизменно по двое. Вчера, например, Павел застрял в покореженной металлической конструкции, и Саше пришлось спускаться с зубилом и кувалдой, чтобы вызволить напарника.

Проходит 15 минут, жутко тревожных. Внизу — подводный мир из лабиринта шахт, коридоров, замкнутых помещений. Саша появляется еще через 15 минут весь в масляной пленке. Чертыхаясь, показывает на легочник:

— Еще один накрылся.

Часть дыхательного аппарата не выдержала агрессивной среды, в которой приходится работать водолазам. Масло из гидроагрегатов, смешавшись с водой, образовало мутную эмульсионную взвесь. Плюс ко всему в воде оказались различные кислоты и тягучие, как пластилин, куски мазута.

Спасатели поливают ныряльщиков “Фейри”. Иначе жирную слизь, облепившую гидрокостюм Александра, не отмыть.

Помня, что внизу, под нагромождением обломков, покоятся тела энергетиков, я боюсь спрашивать, какая картина открылась спасателю.

Александр сам делится впечатлениями:

— Двери лифтов все выбиты. Кругом захламленка: ящики, станки, провода. То и дело приходится возвращаться, чтобы распутать дыхательные шланги. Видимость — ноль. Приходится шарить почти на ощупь. Везде протискиваюсь как скат.

Из-за образовавшихся завалов спасателям не удается пробраться вглубь турбинного зала. А ведь под ним находятся основные подсобные помещения, где могли остаться люди.

— Не слышал стука, голосов?

Саша не отвечает, только смотрит укоризненно. Идут пятые сутки. Если их положить на 15-летний опыт работы Барковского да приплюсовать увиденное…

— Но ведь могли же остаться замкнутые, полностью изолированные комнаты? — бросаю я в надежде.

— Под таким давлением воды? — качает головой мой собеседник. — Но если только случится чудо.

— А малый и средний роботы помогают в поисках?

— В такой мути что они “увидят”? Тут все руками нужно перебирать. Тактильные ощущения — они самые верные.

А под воду тем временем уходит Павел Гриднев, чтобы, пробираясь сквозь люки, шахты, лестницы, найти людей. Живых или мертвых.

Это в первые дни у водолазов руки мерзли даже в неопреновых перчатках. Сейчас, по их рассказам, бетон чуть-чуть нагрел воду.

Зная, что южно-сибирский поисково-спасательный отряд прибыл на место из Абакана одним из первых, я прошу Александра вспомнить о первых найденных в живых людях.

— У развалов уже работали пожарные и группа водолазов Саяногорской водно-спасательной станции. Мы тут же включились в работу. Коллега из местных сказал: “Вроде по вентиляции идет голос о помощи”. Мы выломали часть короба, действительно — кто-то кричит. Потом увидели человека, его закинуло волной к самому потолку на кран-балку. Я ему кричу: “Живой?” Он давай ругаться: “Такую-то мать, я вам битый час кричу, что живой. Вы уже достали меня!”

Но слаще этих слов для спасателей нет. Пусть клянут, матерят, ругаются. Только бы оказались живы. Хуже, когда человек в шоковом состоянии, замыкается в себе, теряет способность сопротивляться обстоятельствам.

— Я пролез по швеллеру под потолком до середины цеха, — продолжает рассказывать Саша Барковский. — Достал парнишку. Он тут же мне протянул руку: “Держи краба. Я Леха”. Я надел на него обвязку, ребята помогли спустить Алексея вниз. Он только поежился: “Замерз!” Парень два часа провел в холодной воде. От поверхности воды до потолка оставалось только 10 сантиметров. Алексей дышал, повернув голову набок.

День поисков удачи не принес, как вдруг…

— Изучил все кабельные каналы, пробирался сквозь провода в полной темноте и вдруг увидел свет… Прислушался — трансформатор гудит! Чудно! Эта техника еще работала от переносных генераторов.

Потом Александр перестал пугаться светящихся индикаторов в щитовых. А больше удивлялся, насколько серьезный был удар воды:

— Мы нашли мужчину-сантехника мертвым в подвалах столовой, которая находится в 150 метрах от машинного зала. Как он туда попал?

А через 15 часов после аварии, обследуя завалы, спасатель Вадим Дьяков увидел свет в вентиляции. А потом с Барковским они услышали крик о помощи и поползли.

— Наткнулись на изолированную комнату, переборки в половину кирпича, в одном месте стена выбита, явно кто-то пытался выбраться. Перебрались в кабельный канал, пробили короб и увидели мужчину, стоящего по грудь в воде. У него не осталось сил, чтобы радоваться. Он полностью обессилел. Пятнадцать часов провел в воде, температура которой была не больше 9 градусов. Когда мы его вывели, кто-то сверху из ребят крикнул: “Скажи имя и фамилию”. Он прохрипел: “Александр Подкопаев”. Когда он увидел разрушенный машинный зал, застыл в ступоре. Он ничего не знал об аварии. Утром он зашел в мастерскую, как вдруг погас свет и начала подниматься вода. Он был уверен, что беда стряслась только с ним одним. Думал, произошла утечка. Вместе с водой он поднялся под потолок, уцепился за металлический короб вентиляции.

Узнав о счастливом спасении, родственники пропавших без вести каждый день звонят мастерам, требуют, просят, умоляют найти в завалах своих близких или хотя бы их тела.

Со второго дня спасотряд стал похоронной командой. На отметке 315 метров Сергей Смердов достал пожилую женщину-уборщицу. Татьяна Шкаева была старейшим работником ГЭС, работала на станции с момента ее основания. Вторая найденная женщина оказалась без головы.

— Удастся ли найти тех, кого унесло гигантской волной в Енисей? — спрашиваю я у Барковского.

— Тела утонувших людей могут всплыть и на 3-й, и на 21-й день. А если оказались на глубине более 20 метров, то могут не всплыть уже никогда.

ххх

Накануне была поставлена последняя задвижка и началась откачка воды из машинного и турбинного залов. С правой стороны станции работает 14 насосов, с левой — 9. В течение дня были запущены еще дополнительные насосы. По предварительным расчетам, для того чтобы осушить затопленные помещения, потребуется от 37 часов и больше. Планируется откачать 250 тысяч кубометров воды.

Но существует опасность, что отсыревшие помещения могут обрушиться. Значит, спасателям опять придется рисковать. Или они не ведают страха?

— Боимся больше других людей! — говорит Александр. — Если страх потеряем, в нашей профессии делать нечего.

источник: http://mk.ru